Константин Левтин - Комната с видом на волны
«Занимательное чтивце,» – подумал Бретт и положил стопку бумаг на колени. Хотелось саркастически хмыкнуть над этой белибердой, но какое-то неприятное предчувствие не дало ему попросту отмахнуться. В голове шевелились почти бессвязные обрывки мыслей, куски измочаленных воспоминаний. Будто он уже где-то слышал всё это: историю китайца Лю и это до нелепости фантастическое повествование об эпидемии мировых масштабов. Он верил в интуицию, но своим глазам он верил куда больше, а мир вокруг совершенно не выглядел результатом «открытой ядерной печки». Скорее уж результатом ещё более утопической ядерной зимы. Да и то, тогда вокруг должны были бы лежать сугробы пепла, а не пушистого снега. Наверное…
Внезапно у Бретта заболела голова. Так сильно, будто кто-то приложился к затылку ломиком. Он снова почувствовал необъяснимую глубинную вибрацию, которая, как отголоски затухающего землетрясение, прошла сквозь всё его тело. Он крепко зажмурился, пережидая спазм, и на автомате перевернул страницу. Через несколько секунд боль поутихла, и Бретт открыл глаза. То, что он увидел перед собой, заставило головную боль вернуться в троекратном размере. Новая страница была пустой. Почти пустой. Посреди неё было напечатано лишь несколько слов:
«Янг, пожалуйста, будь вежливее с гостем».
И чуть ниже:
«Гость, пожалуйста, будь осторожнее с хозяином».
Бретт просидел, пялясь на эти две короткие строчки, минут десять. Он силился понять их смысл, тайный, двойной, тройной, но ничего определённого не приходило на ум. Он пытался сформулировать для себя, что же может значить для него само наличие этого текста. Что о нём знали? Что он здесь не случайно? Настроение читать бесследно пропало.
После всех заморочек, нестыковок и странностей этого дня Бретт так толком и не пришёл к решению, что ему делать, и делать ли что-то вообще. Похоже, что всё шло по плану. Только план был не его. И понять, как бы ему не подыгрывать этим таинственным планировщикам, было обескураживающе непросто. Бретт поужинал хлебом с сыром и ветчиной, выпил кружку чая с молоком. Потом отыскал в ванной самую новую на вид зубную щётку, хорошенько промыл её под горячей водой и почистил зубы.
Удивительное существо – человек. Вчера он лишился памяти и едва не умер от обморожения посреди леса, а сегодня уже думает, как бы защититься от зубного налёта и при этом проглотить минимум чужой слюны. Желание наполнить своё время рутинными задачами, стремление к привычной норме, к ритуалам, соответствующим обычной, относительно безопасной жизни – мощный защитный рефлекс, способный абстрагировать сознание даже от самой болезненной и опасной ситуации.
Чистя зубы, он рассматривал своё отражение в зеркале. Оно вовсе не казалось ему посторонним. Это был знакомый и даже родной образ, который в данный момент неплохо соответствовал его представлениям о самом себе. Несмотря даже на то, что вспомнить чего-либо конкретного из своей прошлой жизни он сейчас не мог. Бретт прополоскал рот, смыл пенную бороду и ещё раз внимательно изучил своё отражение. Каштановые волосы, серо-голубые глаза, щетина то ли двух, то ли пятидневной давности, в зависимости от его способностей к воспроизводству растительности на лице. Можно было даже сделать пару предположений относительно его возраста, вот только погрешность такого рода догадок по-прежнему оставалась далеко за гранью достоверности. Небольшие морщины, несколько седых волос… Скажем, от тридцати до сорока.
Бретт порылся в шкафчиках, нашёл большое махровое полотенце, повесил его на крючок и зашёл в душевую кабину. Он простоял минут двадцать под тугими струями горячей воды, радуясь ощущению чистоты и обволакивающего тепла, пока навязчивые мысли не полезли в голову с новой силой. Откуда здесь, посреди леса, горячая вода? С таким-то напором?.. Где, черт побери, ближайший город, если сюда смогли протянуть ветку водопровода? Он не слышал гула насоса, значит, это не могла быть скважина. Это был самый настоящий водопровод.
Бретт закрыл кран, вытерся насухо полотенцем и вышел в гостиную. Там он лёг на диван, натянул на себя плед и уже через две минуты спал. Секунд тридцать он потратил на то, чтобы поудобнее устроиться и ещё полторы минуты на мысли о том, стоит ли запереть входную дверь, стоит ли взять из кухни нож и надо ли спать с ним под подушкой. Однако осознание бессмысленности этих действий победило. Всё шло по плану. И план был не его. Если бы кому-то хотелось, чтобы он был мёртв, он бы уже был. А пока у него имелось куда больше шансов пропороть себе ножом щёку во время беспокойного сна и умереть от потери крови. Так что, катись-ка оно всё к чёрту…
Следующим утром, он проснулся с первыми лучами солнца. Светлое время было драгоценностью и его стоило употребить на исследование здешних мест. Бретт приготовил себя плотный завтрак, как потерянный в детстве брат-близнец похожий на вчерашние завтрак и ужин, соединённые вместе и умноженные на полтора. Или на два. Ему сегодня понадобится много сил.
Затем он неторопливо оделся, добавил к своему образу дополнительный слой тёплого термобелья, и отправился в путь. Погода стояла великолепная. Холодно, но терпимо. Очень солнечно и совершенно безветренно. Точно такая же погода, как вчера. Выйдя из дома, Бретт огляделся вокруг, но всё новое и интересное в панике попряталось по кустам. Его следы были на месте, чужих следов не добавилось.
Бретт добрался по аллее до большой поляны, но на этот раз повернул направо и пошёл в ту часть, где ещё не бывал раньше. Он старательно запоминал, где ходит, чтобы при необходимости впоследствии отличить свои следы от чужих. С этой же целью, он внимательно изучил рисунок протектора своей обуви на снегу и замерил ладонью длину и ширину отпечатка, лишь через мгновение осознав, что гораздо удобнее будет просто наступить своей ногой рядом с сомнительным следом и визуально оценить разницу.
Спустя минут тридцать бодрой ходьбы, благо снег не был уж очень глубоким, Бретт наткнулся на каменную стену гор. Отнюдь не занебесных – всего-то метров в пятнадцать-двадцать высотой, но всё же достаточно высоких и крутых, чтобы стать непреодолимой преградой. Если не найти в них проход, то без спецоборудования и спецумений отсюда не выбраться – есть способы самоубийства и поприятнее.
Самым разумным решением было идти вдоль этой скалистой гряды в поисках расщелины или некрутого участка, пригодного для штурма. Повинуясь внутреннему чутью, Бретт развернулся и пошёл направо.
Чутьё не подвело. Примерно через час пути он натолкнулся на широченный проход в стене, шириной метров в двадцать. Сердце учащённо забилось. Сознание захлестнуло предчувствие того, что решение рядом. Бретт подбежал к проходу, заглянул в него и не раздумывая пошёл вперёд. По обеим сторонам всё так же тянулись скалы, а минут через сорок быстрой, нервной ходьбы Бретт смог отчётливо различить за отдалёнными деревьями впереди себя что-то, неприятно похожее на всё ту же каменную стену. В подступающем отчаянии Бретт перешёл с шага на бег. Он добежал почти вплотную к скале. Ошибки не было: это был не проход, а лишь небольшой аппендикс, сорокаминутный тупик, не более того. Бретт разразился потоком брани, настолько непечатной, насколько это вообще возможно. Поразительно, он даже фамилию свою вспомнить не мог, но вот ругательства во всех видах и формах просились на язык сами собой. Твою же грёбанную мать, неужели до того, как заснуть в сугробе, он всё-таки был плохим человеком?
Бретт вернулся назад, к самому началу этого ответвления, и снова побрёл вдоль стены. В течение следующих четырёх часов ему попалось ещё пять аппендиксов: три минут по двадцать, один почти часовой и один, съевший добрых полтора часа отведённого ему природой солнечного света. После третьего такого отростка, Бретт своими руками задушил, кремировал и развеял по ветру всякую надежду отыскать в одном из них проход, но пройти мимо был просто неспособен. Он хорошо понимал, что не сможет спокойно спать, зная, что пропустил хоть сто метров этой проклятой скалы.
Живая тишина леса поглощала все его мысли, оставляя голову пустой и свежей. Несколько раз вдалеке, среди стволов и низких ветвей Бретту чудилось движение. Но ощущение это пропадало так же быстро, как появлялось, пока, наконец, раз на седьмой Бретт не смог разглядеть источник. Это было какое-то крупное животное: лось или олень. Оно стояло за деревьями метрах в трёхстах. Бретт остановился, укрылся за ближайшей сосной и стал завороженно наблюдать. Животное срывало кору с дерева и грызло её, мотая большой рогатой головой. Даже его обыденные и отчасти комичные движения были наполнены неподдельной грацией. Спустя пару минут животное замерло, будто почуяв что-то, чего Бретт не мог ни слышать, ни видеть – возможно, его самого – и опрометью бросилось прочь. Бретт улыбнулся. Отчего-то наличие живых существ в этом лесу само по себе действовало успокаивающе. Конечно, не всяких живых существ. Наличие волков, скажем, или медведя-шатуна было бы очень трудно переоценить… Бретт ещё раз посмотрел в ту сторону, куда умчался озадаченный зверь, потом с сомнением глянул на солнце и продолжил свой путь.
